В дверь осторожно постучали. Сразу после этого она распахнулась и в каюту зашла Райхен. Мак надсадно закашлялся.

- Как ты? – по своему обыкновению громко поинтересовалась Раэ, но, заметив, как поморщился друг, понизила тон. – Извини…

- Ничего… - слабо улыбнулся Мак. – Это ведь ты. Кто ты без громкого, источающего жизнь голоса?

- Действительно. И без манеры вламываться, не дожидаясь разрешения! – рассмеялась Райхен. Мак тоже рассмеялся, но его смех быстро перерос в очередной приступ кашля.

- Тише… - Раэ опустилась на край койки Мака. В иллюминаторе плыло звёздное небо. – Вот сидеть бы так и смотреть… Когда я смотрела на звёздное небо, я всегда мечтала оказаться на корабле, плывущем через это сияющее пространство тьмы… А теперь, когда я здесь, я понимаю, что лучше бы звёздное небо так и осталось звёздным небом.

- Тебе тяжело здесь, да? – тихо спросил Мак.

- Это… не моё время. Я так мало здесь знаю, и понимаю ещё меньше. Там… там было плохо. Но понятно.

- А здесь… Здесь непонятно. Непонятно, плохо или хорошо. Вроде бы, такой прогресс… Люди добрались до всего, о чём мечтали.

-… Попутно разрушив свою планету.

- Да, не без этого. Но знаешь, я всегда была за революцию. Если обществу нужен толчок, чтобы понять, что нужно меняться – значит, нужно его дать.

- Сейчас обществу тоже, возможно, нужна революция. – Очередная фраза Мака закончилась кашлем. Раэ положила руку на его лоб и внимательно вгляделась в глаза:

- И ты хочешь её произвести. Сделать открытие века, доказать расам их общность… Заслужить их веру.

- Да.

- Я тоже этого хотела.

- Теперь?…

- Я не знаю, как это сделать теперь, я не знаю, как объединить расы. Но я сделаю то, что ты скажешь, я помогу тебе.

Мак закашлялся сильнее. Раэ подошла к столу, распаковала стерильный шприц, набрала в него лекарство:

- Готов?

Мак, кашляя, кивнул. Райхен ваткой с дезинфицирующим раствором потёрла руку друга возле локтевого сгиба и сделала укол.

- Голова сильно болит?

- Ощутимо…

- Что же за планета эта замёрзшая… - пробурчала Райхен себе под нос, сжимая руку Мака. – Что мы можем сделать?

- Нас депортируют на Деберну. Что мы можем сделать? Мы можем только держаться. И верить в то, что выберемся из любой ситуации.

- Да… Мак, расскажи о себе…

- Что ты хочешь узнать?

- Я почти ничего о тебе не знаю, а ты вытянул из меня почти всю информацию.

- Ну… Мои родители развелись ещё когда мы с Таром были совсем маленькими. Отец – известный военный капитан, его все знают. Авторитарный, грубый, упрямый. Мать – излишне чувствительная женщина, со временем ставшая капризной истеричкой. Мы с Таром не знали, куда от неё деться. Я уходил в книги, Тар – на улицу. Разность интересов нам никогда не мешала. А потом открылся этот университет, сердце разума современных вселенных, да ещё и с проживанием. Мы быстро смылись. Я, по правде говоря, не знаю, что рассказать… Обычная жизнь.

- Ну, не такая уж и… Ты не любишь вспоминать о прошлом?

- Почему же, не смотря ни на что, у меня было счастливое детство.

- Это здорово…

- Ты говоришь об этом с такой тоской…

- Вспоминаю своё.

- Что в нём было?

- В нём была бедность. Не нищета, но еле сводимые с концами концы. Претензии со всех сторон… И совершенно пустой дом. Абсолютное непонимание и нежелание услышать и понять. И усталость.

- Н-да…

- Нет, были и хорошие стороны… Были яркие рассветы, прогулки по пустому городу, цветущие деревья по весне, искры снега зимой, жаркое солнце летом… И осень…

- Ты любишь осень?

- Да, очень. Знаешь, это самое честное время года.

- Почему?

- Видно, что ты не видел земной осени! – улыбнулась Раэ и удобнее уселась на краю койки. – Небо, оно становится значительно выше… И оно становится чужим. Я запрокидывала голову и долго смотрела на него. Казалось, можно поглубже вдохнуть свежий осенний ветер, с таким пряным запахом листьев, и сразу взлетишь… А это небо не принадлежит Земле, это дверь в другой мир… И оно возьмёт тебя с собой.

Ветер мягкий… То тёплый, то холодный, но всегда пахнет этими замечательными листьями. Листьями, которые вобрали в себя солнечный свет и пожелтели равно солнцу… Жаль, ты не видел деревья осенью… С ними происходит то же, что и с людьми… Год можно считать жизнью человека-листа. Он рождается, растёт, шуршит-общается с окружающими, набирается света и цвета, старится, начинает умирать… И большинство листьев отпускают дерево… Дерево даёт им право выбора, и они уходят… Высыхают, скукоживаются, вместе лежат на земле, их уносит ветер… В память о них… Дерево плачет смолой, и внутри него остаются шрамы – годовые кольца… За свою жизнь оно теряет множество листьев, и оно страдает о каждой потере, помнит каждый листок. Но если присмотреться, даже в самую сильную снежную зимнюю бурю на ветках дерева остаются несколько листочков… Они засохли и свернулись, но не пожелали покинуть дерево… Они его любят и держатся за него… И даже зимой, в холод, оно не одиноко. Оно благодарно им…

Порой таких листочков один-два… так же и в жизни. Ты знакомишься с массой людей, впускаешь их в судьбу, живёшь с ними какое-то время, потом они тебя покидают… Ты их помнишь. И если тебе повезёт, в самые трудные времена и к концу жизни… С тобой будут один-два человека… Которые до конца с тобой, чтобы не случилось.

Мак приглушённо закашлял и посмотрел в потолок:

- Да… Это так и есть. Я видел земную осень, но никогда не задумывался об этом.

- Я только осенью чувствовала себя по-настоящему хорошо, в своей тарелке.

- Тебе было тяжело.

- Тебе не легче. Именно поэтому мы те, кто мы есть. – Раэ улыбнулась. – Ну вот. Я пришла тебя развлечь, а вместо этого завела пафосно-грустную речь.

- Ничего. Порой хорошо поговорить с человеком, который знает, о чём можно поговорить… не сплетничая и не обсуждая новостей, не отпуская пошлых и плоских шуток.

- Часто встречались такие люди?

- Да, частенько.

- Знаешь, надо будет поблагодарить Диану.

- Да, я тоже так думаю… - они рассмеялись. Борт тем временем вздрогнул, в иллюминатор светили круглые красноватые огни космопорта.

- Ну вот и прибыли.

- Пожалуй что. Тар со всем справится.

- Содиган, думаю, тоже времени терять даром не будет. А ты постарайся уснуть.

- Да уже глаза закрываются… - усмехнулся Мак.

- Это действие лекарства. Я посижу с тобой. Они справятся.

- Спасибо…

Мак довольно быстро уснул. Райхен облокотилась спиной о стену каюты, упёршись виском в край иллюминатора, и стала разглядывать Дебернский космопорт.

Ваше настоящее призвание

— Мастер.